Настоящий материал (информация) произведен и (или) распространен иностранным агентом Сахаровский центр либо касается деятельности иностранного агента Сахаровский центр. 18+

Сергей Ковалев до ареста в начале 1974 года.
Из коллекции Сахаровского центра

Сегодня мы отмечаем 90 лет со дня рождения советского и российского правозащитника Сергея Ковалева, родившегося 2 марта 1930 года. О начале его правозащитной деятельности, аресте и заключении, о борьбе Сахарова за его освобождение и их дружбе читайте в нашем спецпроекте

Сергей
Ковалев

90 лет со дня рождения

Имена Сергея Ковалева и Андрея Сахарова в истории правозащитного движения стоят рядом: «Сахаров был для меня близким человеком. Мне случалось соавторствовать с ним при составлении некоторых правозащитных документов, обсуждать текущие дела, спорить на актуальные, а иногда и достаточно абстрактные темы. Он сыграл огромную роль в моей собственной жизни: своими суждениями, советами, постоянным участием в моей судьбе».
Сергей Ковалев вошел в правозащитное движение за несколько лет до Сахарова. Его путь начался в 1966 году со сбора среди своих коллег в Институте биофизики подписей под обращением в Президиум Верховного Совета СССР в защиту писателей Андрея Синявского и Юлия Даниэля, осужденных за «антисоветскую пропаганду». А в 1969 году 39-летний кандидат биологических наук, заведующий отделом Межфакультетской лаборатории математических методов в биологии МГУ Сергей Ковалев стал членом Инициативной группы по защите прав человека в СССР — первой независимой гражданской ассоциации в стране. Сахаров спустя год, осенью 1970-го станет сооснователем второй подобной организации — Комитета прав человека в СССР.
Но еще до этого их сведет протест против бесчеловечности и беззакония. Они встретились 30 мая 1970 года, и знакомство быстро переросло в дружбу.
В Москве проходил международный съезд генетиков. (…) Кончился доклад, последним перед перерывом к доске вышел высокий сутуловатый человек и говорит: «Я — академик Сахаров. Вашего коллегу Жореса Александровича Медведева насильно поместили в психиатрическую больницу. Мотивы задержания политические. Я напишу на доске мой адрес и телефон. Может быть, кого-то это затрагивает». Все знали о знаменитой первой гражданской публикации Андрея Дмитриевича, вышедшей летом 68-го и прогремевшей на весь мир. Я не был на съезде, но услышал о происшедшем в тот же день. Мы с моим другом Гориком Дворкиным (оба мы знали Жореса) пошли к Сахарову, так и познакомились. Поговорили о Медведеве, подписали некий протест.
Из интервью Сергея Ковалева для Colta
Сергей Ковалев в 1968 году.
Из коллекции Сахаровского центра
Я встретился с Ковалевым в 1970 году; (…) он пришел подписать обращение в защиту Жореса Медведева. (…) В это время он уже был сложившимся ученым-биологом, выполнившим много интересных работ по нервным сетям и смежным биологическим проблемам, стоящим на стыке биологии и кибернетики. Еще больше у него было научных планов. Общее число его опубликованных работ более 60. Но уже тогда по его научной карьере был нанесен удар. Ему пришлось уйти из университета и биолого-математической группы в связи с подписанием письма в защиту Есенина-Вольпина. В 1969 году Ковалев — в числе членов Инициативной группы. Вместе с другими он стоит у истоков правозащитного движения в его современной форме, участвует в выработке его принципов: принципиального отрицания насилия, использования гласности как единственного оружия, законности, стремления к абсолютной точности, полноте, достоверности информации. Мы встречались с Сережей не каждый день, лишь несколько раз были у него дома. С кем-либо другим при этом могли бы возникнуть поверхностные отношения или никакие. Но тут все было иначе. Мы узнали в его лице верного друга — и в общественных, и в личных делах, включая медицинские: тут у него было много дружеских связей. Узнали в нем человека, близкого по духу, по убеждениям.
Андрей Сахаров, «Воспоминания». Часть II, глава 18
Слева направо: Сергей Ковалев, Татьяна Ходорович, Татьяна Великанова, Григорий Подъяпольский, Анатолий Левитин-Краснов и Андрей Григоренко. 1975
Из коллекции Сахаровского центра

Правозащитная
деятельность

В первой половине 70-х годов Ковалев — один из самых активных участников правозащитного движения, член советской группы «Международной Амнистии», редактор-составитель «Хроники текущих событий». 7 мая 1974 года в ответ на попытки КГБ шантажировать анонимных издателей «Хроники», угрожавшего арестовывать людей из окружения редакции за каждый новый выпуск, Сергей Ковалев, Татьяна Великанова и Татьяна Ходорович публично взяли на себя ответственность за распространение этого бюллетеня.
Не считая вопреки неоднократным утверждениям органов КГБ и судебных инстанций СССР «Хронику текущих событий» нелегальным или клеветническим изданием, мы сочли своим долгом способствовать как можно более широкому её распространению.
Мы убеждены в необходимости того, чтобы правдивая информация о нарушениях основных прав человека в Советском Союзе была доступна всем, кто ею интересуется.
Сергей Ковалев перед арестом, лето 1974 года.
Из коллекции Сахаровского центра
1974 год был тяжелым для правозащитного движения. Лишен гражданства и выслан из страны Александр Солженицын, его произведения изъяты из библиотек и книжных магазинов; осуждены за распространение самиздата, включая «Хронику текущих событий», Виктор Хаустов, Габриэль Суперфин, Виктор Некипелов; арестованы издатель журналов «Вече» и «Земля» Владимир Осипов и писатель, друг Иосифа Бродского Владимир Марамзин; исключены из Союза писателей СССР Владимир Войнович и Лидия Чуковская. В Москве жестоко разогнана «Бульдозерная выставка» художников-нонконформистов. Покинули страну Владимир Дремлюга, Мстислав Ростропович и Галина Вишневская. Сахаров получил угрозы расправы над его зятем и годовалым внуком, если он не прекратит свои «антипатриотические» выступления. В этот же год диссиденты-заключенные мордовских и пермских лагерей приняли решение объявить 30 октября Днем политзаключенного в СССР и впредь отмечать его акциями солидарности как на зонах, так и на воле.
Среди других документов по истории правозащитного движения в Архиве Сахарова хранятся тексты коллективных писем, заявлений и обращений, которые подписывал в те годы Сахаров. Есть и совместные с Ковалевым.
Обращение ко Всемирному совету церквей, 22 октября 1974 года
© Архив Сахарова, 2020
Выступление Сахарова на пресс-конференции в защиту Ковалева в 1975 году
Выступление Сахарова на пресс-конференции в защиту Ковалева в 1975 году
Выступление Сахарова на пресс-конференции в защиту Ковалева в 1975 году
Коллективное письмо в защиту Хаустова, 6 марта 1974 года
© Архив Сахарова, 2020
Коллективное письмо в защиту Леонида Плюща, 12 февраля 1974 года
© Архив Сахарова, 2020
Последнее из них — обращение Андрея Сахарова, Григория Подъяпольского, Татьяны Великановой и Сергея Ковалева к Всемирному совету церквей и «Международной Амнистии», направленное на защиту от преследования советских властей верующих-баптистов и их лидера пастора Георгия Винса, было подписано 22 октября 1974 года, а уже в ноябре Юлий Даниэль услышал из уст приставленного к нему сотрудника КГБ: «Известно, что вы дружите с Ковалевым. Передайте ему, что у него не две головы».
Фото из следственного дела.
Литовский особый архив.
LYA, f. k-1, ap. 58, b. 476843, t. 1, l. 180

Арест и суд
в Вильнюсе

Сергей Ковалев был арестован в Москве 27 декабря 1974 года.
Вечер 26 декабря Сережа провел у нас, на улице Чкалова. До него пришли Саша Лавут, Таня Великанова, Рема. Сережа подошел, когда все уже кончили пить чай, голодный. Он попросил Люсю:
– Дай напоследок щец похлебать.
(Случайно вырвавшееся слово «напоследок» оказалось очень многозначительным.)
Люся дала ему щей, еще чего-то, что он любит.
Сидели на кухне: Сережа – на своем обычном месте, спиной к балконной двери, остальные – кто на диванчике, кто на стульях вокруг стола. Говорили о разном, иногда полушутливо, иногда вдруг всплывали жизненно важные, принципиальные, даже философские темы. Все чувствовали, что, возможно, этот разговор – последний перед очень долгой разлукой. Часов в 12 Сережа попросил принести бумагу. Его очень волновало полученное нами за несколько дней до этого письмо, о котором я писал выше, – с угрозами «старшему и младшему Янкелевичам» от ЦК Русской Христианской партии (от КГБ!). Как всегда, он больше думал о других, чем о себе. Сережа написал проект Обращения по поводу письма; он не очень ему нравился, время шло. Наконец, уже в третьем часу ночи, Сережа сказал:
– Ну, ладно. Я пойду. Надо же и домой попасть.
(Подразумевалось – до завтрашнего ареста.)
Все вышли проводить его в прихожую, поцеловались. Он ушел. На другой день С. Ковалев был арестован.
Андрей Сахаров, «Воспоминания». Часть II, глава 19
Сергей Ковалев был арестован в Москве 27 декабря 1974 года. На следующий день Сахаров выступил с заявлением. Мы цитируем его по публикации в самиздатовской «Хронике текущих событий» — единственно возможной публикации на тот момент.
Арестован ученый, кандидат биологических наук Сергей Ковалев. Это мой близкий друг, человек удивительной душевной чистоты и силы, беспредельного альтруизма. Еще недавно мы обсуждали с ним новогоднее обращение об амнистии политзаключенных. Сегодня он сам уже по ту сторону черты.
Формально причина ареста — обвинение, относящееся к изданию в Литве «Хроники Литовской Католической Церкви». Это, как я считаю, удобный для властей предлог вести следствие и суд вдали от друзей и гласности. Жизнь Ковалева, умного и талантливого человека, уже много лет посвящена защите прав людей, борьбе за гласность, против беззакония. Он член Инициативной группы по защите прав человека с самого начала ее деятельности, член советской группы Международной Амнистии, соавтор и автор основных документов, определивших путь борьбы за права человека в нашей стране. Без большого шума Ковалев делал много добрых и трудных дел. Не случайно, например, именно он смог добиться связи с посольством США матери Симаса Кудирки, что в конце концов привело к освобождению Кудирки. В мае этого года Ковалев вместе с Т. Великановой и Т. Ходорович объявил о возобновлении издания «Хроники текущих событий» и о своей ответственности за ее распространение. Это был смелый и исторический шаг, но одновременно это был вызов тем, кто объявил «Хронику» клеветнической и антисоветской, кто боится правды и гласности. Вчерашний арест — месть за смелость и честность.
Я обращаюсь к коллегам Сергея Ковалева — биологам всех стран.
Я обращаюсь к Международной Амнистии, членом которой является Ковалев, вся деятельность которого соответствует духу этой организации.
Я обращаюсь в Международную лигу прав человека.
Я обращаюсь ко всем людям, которым дороги доброта, честность, интеллектуальная свобода.
Я призываю начать международную кампанию за освобождение Сергея Ковалева.
28 декабря 1974 г. Андрей Сахаров
Хроника текущих событий, №34, с заявлением Сахарова.
© Архив Сахарова, 2020
Выступление Сахарова на пресс-конференции в защиту Ковалева в 1975 году
Выступление Сахарова на пресс-конференции в защиту Ковалева в 1975 году
Выступление Сахарова на пресс-конференции в защиту Ковалева в 1975 году
То самое новогоднее обращение в защиту политзаключенных, которое упоминает Сахаров, было подписано ими в ночь на 27 декабря. Арест Ковалева заставил обнародовать его раньше срока:
О всеобщей амнистии узников совести, 27 декабря 1974 года.
© Архив Сахарова, 2020
Выступление Сахарова на пресс-конференции в защиту Ковалева в 1975 году
Сегодня на пороге нового 1975 года мы призываем к всеобщей амнистии узников совести во всем мире, к освобождению страдающих за убеждения, за альтруистическую, ненасильственную защиту прав других людей. Мы пишем из великой и трагической страны, судьба которой оказывает огромное влияние на жизнь всего мира
— Сахаров и Ковалев
Сразу после ареста Ковалев самолетом был доставлен из Москвы в Вильнюс — столицу советской Литвы — и помещен в следственный изолятор КГБ. Там ему предстояло провести целый год, пока идет предварительное следствие. «Было две кардинальные причины для этого», — объяснял Ковалев. — «Первая — ожидался скандальный процесс, каким он и вышел. Преимущество Вильнюса перед Москвой и другими городами состояло в том, что в Вильнюсе не были аккредитованы иностранные корреспонденты. Но была и вторая. Был в "Хронике" раздел "События в Литве" — переизложение, а иногда перепечатка материалов "Хроники Литовской католической церкви". Я был тем, кто получал из Литвы сведения и все выпуски литовской "Хроники". Ну, была к тому же и надежда найти там свидетелей обвинения. С этим в политических делах был дефицит. Ввиду моих обширных связей в Литве рассчитывали найти кого-нибудь. Но не нашли. Я этим горжусь; думаю, что и литовцы могут гордиться».
Сергею Ковалеву было предъявлено обвинение по ст. 70 Уголовного кодекса РСФСР («антисоветская агитация и пропаганда»). Ему инкриминировалось участие в деятельности Инициативной группы по защите прав человека в СССР, составление и подписание множества заявлений и обращений, передача на Запад «клеветнических сведений» о советских лагерях, составление и передача за границу номеров «Хроники текущих событий», а также хранение и распространение политического самиздата, включая «Архипелаг ГУЛАГ» Солженицына. Свою защиту он осуществлял сам, так как ни один из адвокатов, которых он выбрал, не был допущен до участия в процессе.
В СССР дело Ковалева стало одним из важнейших событий правозащитной повестки середины 70-х годов. А для остального мира оно превратилось в яркий символ преследования инакомыслящих тоталитарным государством. Сахаров включился в защиту Ковалева всеми силами, и как всегда он апеллировал к тому явлению, которое возникало и существовало независимо от государственных границ и идеологических различий, — к международной солидарности людей доброй воли и, в первую очередь, ученых.
19 февраля 1975 года он направляет открытое письмо президенту Национальной Академии наук США Филиппу Хэндлеру. «Ковалев мой большой друг, один из самых близких мне по духу людей. После его ареста я обратился к мировой общественности с призывом защитить Сергея Ковалева. Я обращаюсь к Вам с просьбой о поддержке этого моего призыва», — пишет он. — «Те высокие гуманистические принципы, борьбе за которые была посвящена жизнь Сергея Ковалева, не могут быть чужды ученым США. Добиться освобождения Сергея Ковалева — наш общий долг».
Продолжая эту кампанию, 19 апреля Сахаров и его коллега по Комитету прав человека в СССР математик Игорь Шафаревич составили обращение на имя редактора The Washington Post, в связи с арестами членов советской группы «Международной Амнистии», среди которых был и Ковалев.
Обращение было опубликовано 23 апреля:
Письмо Сахарова и Шафаревича в редакцию Вашингтон Пост в апреле 1975 года
© Архив Сахарова, 2020
Выступление Сахарова на пресс-конференции в защиту Ковалева в 1975 году
Выступление Сахарова на пресс-конференции в защиту Ковалева в 1975 году
Письмо, опубликованное в Вашингтон Пост 23 апреля 1975 года
© Архив Сахарова, 2020
Усилия советских правозащитников по привлечению внимания международного общественного мнения к делу Ковалева были не напрасны. В конце 1975 года, незадолго до суда в США группой американских ученых был учрежден Комитет защиты Ковалева. «Защитить право ученых везде заниматься легальной правозащитной деятельностью» — провозглашенная ими цель.
Пикет. Предположительно в Нью-Йорке. 1975 год
Из коллекции Сахаровского центра
9 октября стало известно о решении Нобелевского комитета Стортинга (парламента) Норвегии присудить Нобелевскую премию мира за 1975 год Андрею Дмитриевичу Сахарову. Ему самому как «лицу, обладающим знанием государственной тайны» в поездке в Осло на церемонию вручения премии было отказано, заменить мужа пришлось его жене, Елене Боннэр. Но праздник должен был остаться праздником, и Сахаров по праву лауреата Нобелевской премии пригласил на церемонию гостей.
В качестве приглашенных мною гостей в Осло выехали Александр Галич, Владимир Максимов, Нина Харкевич, Мария Олсуфьева, Виктор Некрасов, профессор Ренато Фреззотти с женой, Боб Бернстайн и Эд Клайн, оба с женами. Кроме того, я «символически» пригласил находившихся в заключении Сергея Ковалева и Андрея Твердохлебова, а также Валентина Турчина и Юрия Орлова, не рассчитывая, конечно, что они смогут приехать.
Андрей Сахаров, «Воспоминания». Часть II, глава 19
Ковалеву, в ожидании суда находившемуся в вильнюсской тюрьме, он направил приглашение почтовой открыткой и еще раз для верности телеграммой. В дополнение к этому он в конце ноября обратился к председателю Верховного суда Литвы с просьбой «содействовать осуществлению С.А. Ковалевым его права на поездку», «а также вне зависимости от принятого решения сообщить о самом факте приглашения Ковалеву».
Письмо Сахарова председателю Верховного суда Литовской СССР
© Архив Сахарова, 2020
Выступление Сахарова на пресс-конференции в защиту Ковалева в 1975 году
Сахаров не без оснований опасался, что его приглашение не дойдет до узника следственного изолятора КГБ. Ковалеву показали открытку и телеграмму лишь две недели спустя после того, как в Осло прошла церемония. Официальный документ об ознакомлении заключенного с этими документами сохранился в Центральном государственном архиве Литвы. На нем Ковалев написал:
С лестными для меня и глубоко меня тронувшими телеграммой и открыткой лауреата Нобелевской премии мира 1975 года А.Д. Сахарова я ознакомлен 22 декабря.
Не понимаю, почему эти принадлежащие мне отправления мне не переданы, а только даны для прочтения.
Считаю это актом грубого произвола.
Как говорится, сила есть, ума не надо.
Между тем Сахаров отправился в Вильнюс. Понимая, что к присутствию на суде над Ковалевым его, скорее всего, не допустят, он предпринял отчаянную попытку войти в процесс хотя бы в качестве свидетеля защиты. Его заявление на имя председателя суда от 9 декабря содержало фактически явку с повинной. «Я принимал самое непосредственное участие в инкриминируемых Ковалеву эпизодах. Я, в частности, являюсь соавтором письма председателю КГБ с требованием возвращения принадлежащей Ковалеву книги «Архипелаг ГУЛАГ». Я связан с Ковалевым многими годами дружбы и могу охарактеризовать его личность — его исключительную честность, уважение к законности, гласности, правам человека», — писал он.
Реакции не последовало. Суд над Сергеем Ковалевым начался 10 декабря — в тот самый день, когда в Осло проходила церемония вручения Нобелевской премии мира. Этот торжественный день Сахаров провел в вестибюле здания Верховного суда Литовской ССР.
Конечно, пройти в зал никому из приехавших, кроме родных Сережи, было невозможно. В зале уже находилось множество гебистов и тщательно отобранных представителей учреждений Вильнюса. «Застава» из гебистов и «шныряющая» публика были такими многочисленными, как я никогда не видел до этого. (…) Кроме приехавших из Москвы друзей Сережи, там было очень много литовцев не только из Вильнюса, но и из других мест республики. Они подходили к нам, знакомились; мы видели, как глубоко они сочувствуют Ковалеву, возмущены судом над ним в их любимом городе. Время от времени в разговор вмешивались гебисты, и с ними происходили короткие перепалки.
Андрей Сахаров, «Воспоминания». Часть II, глава 19
На второй день суда, убедившись в том, что публика, допущенная в зал, фильтруется настолько жестко, что никто из независимых наблюдателей не может туда попасть, Ковалев отказался участвовать в процессе. «Суд так непринужденно обходится без адвоката, что, конечно, легко закончит дело без подсудимого», — заявил он.
Конвой вывел его из зала суда.
А в это время в Осло Елена Боннэр оглашала текст знаменитой Нобелевской лекции Сахарова, озаглавленной «Мир. Прогресс. Права человека». «Я прошу вас считать, что все узники совести, все политзаключенные моей страны разделяют со мной честь Нобелевской премии мира», — медленно и четко читала она. И так же внятно и твердо произносила более сотни имен и среди них — Ковалев.
Больше в суд его не привозили. Между тем процесс продолжался как ни в чем не бывало, и уже на следующий день, 12 декабря, судья огласил приговор. Сергей Ковалев был признан виновным и приговорен к семи годам лагерей строгого режима и трем годам ссылки.
В день приговора 12 декабря в вестибюле суда собрались все приехавшие из Москвы друзья Сережи, пришло очень много литовцев, сочувствующих подсудимому; одновременно в вестибюль набилось несколько десятков гебистов, занявших позиции около дверей зала заседания, куда нас, конечно, не пустили, и вдоль стен. (…)
За дверью раздались аплодисменты. Очевидно, кончилось чтение приговора, «публика» приветствовала его. Двери распахнулись, и заполнявшие зал стали поспешно выходить, не глядя на нас и не отвечая на наши вопросы о приговоре. Наконец, вышли родные Сережи, и кто-то, кажется Ваня (сын), сказал:
– Семь плюс три. (…)
До моего сознания дошел голос гебиста, по-видимому главного, командовавшего всей «операцией». Обращаясь ко мне, он говорил:
– Ну что, теперь вы видели, как литовцы, литовский народ одобряют приговор?
Я закричал:
– Неправда, литовский народ – не в зале! (…)
Гебисты со всех сторон обступили нас, начали кричать, паясничать, некоторые приседали перед нами на корточки и прыгали, как обезьяны, гримасничали; другие пищали. Это было отвратительно и страшно. Так мы дошли до гардероба. Вдруг стоявшая за загородкой гардеробщица-литовка поклонилась нам и громко сказала, так что это было слышно всем, находившимся в вестибюле – и нашим друзьям, и гебистам:
– Пусть Бог поможет доктору Ковалеву и его друзьям!
Слезы потекли у меня из глаз, я дотронулся рукой до ее рук, лежавших на загородке, и поспешно вышел. Это была уже немолодая женщина с правильными чертами худого лица. Я не знаю ее имени, не знаю, что повлек для нее ее поступок. Но и сейчас, когда я вспоминаю ее слова, я не могу думать о них без волнения».
Андрей Сахаров, «Воспоминания». Часть II, глава 19
Не прошло и недели, как 18 декабря Сахаров созвал в Москве пресс-конференцию, посвященную делу Ковалева, представляя собравшимся иностранным журналистам подборку документов, освещающих этот процесс, обратился к ним с взволнованной речью.
Выступление Андрея Сахарова на пресс-конференции в защиту Ковалева 18 декабря 1975 года.
© Архив Сахарова, 2020
Выступление Сахарова на пресс-конференции в защиту Ковалева в 1975 году
Выступление Сахарова на пресс-конференции в защиту Ковалева в 1975 году
Выступление Сахарова на пресс-конференции в защиту Ковалева в 1975 году
Выступление Сахарова на пресс-конференции в защиту Ковалева в 1975 году
Ковалев всегда убедителен, в частности потому, что он всегда честен перед собой, верен стилю мышления истинного ученого.
— Андрей Сахаров
Я хотел бы отметить прежде всего, что Ковалев осужден за защиту по велению совести других людей, ставших, по его глубокому убеждению, жертвой несправедливости. Ни цели подрыва советской власти, ни клеветнический характер его действий обвинение не доказало. Суд был вызывающе беззаконным - без гласности, без прений сторон, без защиты подсудимого, без его последнего слова. (…) Арест и осуждение Ковалева - вызов советскому и мировому общественному мнению. (…) Оставить этот вызов без ответа значит предать выдающегося человека и важнейшие принципы, от которых зависит столь многое. Требовать отмены приговора Ковалеву - вот единственный возможный ответ.
Андрей Сахаров. Из выступления на пресс-конференции в защиту Ковалева
Таким ответом стало «Письмо 174-х» от 9 января 1976 года, которое подписал и Сахаров. Рядом с его фамилией подписи известных правозащитников, религиозных и национальных диссидентов, ученых, деятелей культуры. Их объединила не только жестокость и редкостное даже для того времени беззаконие приговора, но и личность Сергея Ковалева, его гуманные убеждения, мужество, преданность идеям ненасилия и защите прав человека.
Сахаров и др. в защиту Ковалева, 9 января 1976 года
© Архив Сахарова, 2020
Выступление Сахарова на пресс-конференции в защиту Ковалева в 1975 году
Сергей Ковалев в магаданской ссылке, с женой и дочерью. Март 1982 года
Из коллекции Сахаровского центра
Тюремное
заключение
Дальнейший путь Сергея Ковалева лежал через политическую зону Пермь-36 в поселке Кучино и «крытую» Чистопольскую тюрьму строгого режима. После отбытия срока его отправили в ссылку в поселок им. Матросова на Колыме и, наконец, на «101-й километр» в Калинин (нынешнюю Тверь).
Сахаров продолжал пристально следить за судьбой друга. 10 июня 1979 года он призывал «Международную Амнистию» обратить внимание на давление, которому Ковалев подвергался со стороны администрации колонии Пермь-36 и на массовые нарушения прав заключенных в советских лагерях и тюрьмах.
Обращение в Международную Амнистию
© Архив Сахарова, 2020
Выступление Сахарова на пресс-конференции в защиту Ковалева в 1975 году
Сахаров пытается использовать любую возможность, чтобы привлечь внимание к судьбе Ковалева. В 1978 и 1981 годы он пишет два письма химику Лайнусу Полингу, лауреату Нобелевской премии по химии и Нобелевской премии мира, которой он был удостоен в 1962 году за активную борьбу против ядерных испытаний в атмосфере. Между Полингом и Сахаровым было много общего. Оба великие ученые; каждый по-своему, внес большой вклад в заключение Московского договора о запрете ядерных испытаний в трех средах; обоим пришлось поплатиться за свою последовательную антивоенную позицию. Подобно тому, как Сахарова власти СССР обвиняли в проамериканских взглядах, Полинг в США столкнулся в обвинениями в том, что его деятельность носит просоветский характер. Это сходство вселяло в Сахарова надежду. 19 сентября 1978 года, в преддверии визита Полинга в СССР он обратился к нему с письмом, призывая использовать свое влияние, чтобы заступиться за советских ученых — узников совести, среди которых был и Сергей Ковалев.
Полинг был борцом за мир, против ядерных испытаний, но не стал правозащитником. На призыв Сахарова он не отозвался.
Снова обратиться к нему Сахарова побудила тревога судьбу теперь уже не одного Сергея Ковалева, но и его сына Ивана и снохи Татьяны Осиповой, которые, будучи членами Московской Хельсинкской группы, подвергались таким же преследованиям как и Ковалев-старший. Второе свое письмо маститому коллеге, датированное 4 мая 1981 года, Сахаров писал совершенно в других условиях, находясь в ссылке в Горьком, под жестким надзором КГБ.
Два письма Сахарова Полингу о Сергее Ковалеве, 19 сентября 1978 года и 4 мая 1981 года
© Архив Сахарова, 2020
Выступление Сахарова на пресс-конференции в защиту Ковалева в 1975 году
Выступление Сахарова на пресс-конференции в защиту Ковалева в 1975 году
Доктору Лайнусу Полингу
лауреату Нобелевской премии Мира
и Нобелевской премии по химии.
Глубокоуважаемый д-р Полинг!

Несколько лет назад я обращался к Вам с просьбой выступить в защиту моего друга, ученого-биолога Сергея Ковалева, арестованного в 1974 году и осужденного на 7 лет заключения в лагере и 3 года ссылки по объвинению в распространении клеветнических измышлений с целью подрыва и ослабления советского общественного и государственного строя /ст.70 УК РСФСР/. Тогда вы не откликнулись на мою просьбу. С тех пор положение д-ра Ковалева, находящегося в тяжелейших условиях Пермского лагеря на севере Урала, и подвергающегося непрерывным репрессиям, стало еще хуже. Не только здоровье, а и его жизнь - в опасности. Но за эти годы под страшным ударом оказались и другие члены его семьи — сейчас я обращаюсь к Вам с призывом помочь спасти трех человек. Недавно, после почти года заключения в следственной тюрьме, на пять лет лагеря и 5 лет ссылки по той же 70ой статье осуждена жена Ивана Ковалева, сына Сергея Ковалева — Татьяна Осипова. Жестокая и фарисейская особенность ее приговора — она присуждена к общему /а не строгому/ режиму, что якобы означает смягчение, но на самом деле — это общий уголовный лагерь, где уголовники, выслуживаясь перед начальством, осуществляют жесточайшие расправы над политическими. Недавняя гибель в уголовном лагере Вашего коллеги — химика Юри Кукка в возрасте 41 года, рассказы политзаключенных, находившихся в уголовных лагерях — подтверждают самые страшные опасения за судьбу Тани Осиповой. Стало известно также, что на Ивана Ковалева открыто дело по той же статье и он тоже может быть в любой день арестован и осужден на срок до 7 лет лагерей и 5ти ссылки, /а его жена и отец лишаться даже тех редких свиданий, которые предусмотрены Кодексом, т.к. свидания между заключенными запрещены/. Таня Осипова и Иван Ковалев — члены Московской Хельсинкской группы, Сергей Ковалев обвинялся в издании и распространении информационного самиздатского журнала "Хроника текущих Событий".

Я много лет знаю Сергея и Ивана Ковалевых и Таню Осипову, и могу засвидетельствовать их безупречную честность и альтруизм, безоговорочную преданность ненасильственной гласной защите прав человека, единственным оружием которой является только слово. Обвинения их в целях подрыва строя беззаконно. Столь же беззаконы были и следствие и суды над Сергеем Ковалевым и Таней Осиповой — Вы легко можете узнать все это из опубликованных на Западе материалов — там такое чтение не угрожает репрессиями.

Я не знаю Ваших политических взглядов, меры Ваших симпатий к Советскому строю. Но то, о чем я Вас прошу - не политика. Спасти погибающих честных и мужественных людей, три жертвы в одной семье — это долг гуманности и чести. Используйте Ваш авторитет, обратитесь к советским руководителям и руководителям стран Запада, сделайте, что в Ваших силах.

20 лет назад, не видя друг друга, мы делали общее дело, противостоя ядерным испытаниям. Что ответите Вы мне сегодня?

Это письмо — открытое. Я обращаюсь со своим призывом помочь Тане Осиповой, Сергею и Ивану Ковалевым ко всем, кто может и хочет меня слышать.
Андрей Сахаров
4 мая 1981 года
Горький
И на это обращение никакого ответа не последовало, но Архив Сахарова хранит и свидетельство прямого контакта Сахарова с Сергеем Ковалевым в это время.
Телеграмма на поздравительном бланке с цветами, состоящая всего из четырех слов: «Поздравляю обнимаю Ваш Сергей», представляет собой новогоднее поздравление. Она отправлена из поселка им. Матросова Магаданской области в Горький между 1982-м и 1984-м годами.
Эта весточка, посланная из ссылки в ссылку, дорогого стоит. Вся корреспонденция, поступавшая в то время на имя Сахарова, находилась под контролем КГБ, любые подозрительные отправления изымались, и потому сколько-нибудь содержательная переписка с человеком, осужденным по «диссидентской» 70-й статье УК РСФСР, для опального академика была невозможна. Тем не менее, сведя свою телеграмму до минимального набора ничего не значащих слов, Ковалев все-таки сумел усыпить бдительность «гебистов», чтобы передать своему адресату главное — дружеский привет, поддержку и ободрение.
Они увидятся только в 1987-м, когда вслед за освобождением из ссылки Сахарова свободу получат и бывшие политзаключенные. Для Сахарова и Ковалева начиналась новая жизнь, и они вновь были рядом как друзья, единомышленники и соратники.
Последний документ из Архива Сахарова, касающийся их обоих, — небольшой клочок бумаги, записка, переданная Ковалевым Сахарову на одной из конференций «Мемориала», на которой тот председательствовал. Она датируется 28-29 октября 1988-го или 28-29 января 1989 года.
Записка Ковалева Сахарову из зала во время конференции Мемориала 29-30 октября 1988 или 28-29 января 1989 года.
© Архив Сахарова, 2020
В этих нескольких словах — весь Ковалев: будущий соавтор 2-й главы Конституции России («Права и свободы человека и гражданина») и первый омбудсмен России. Друг Андрея Сахарова.

«Андрей Дмитриевич! Не стоит ли мне попросить слова и 3 минуты поговорить о Праве, как основе консолидации нации?»

© Сахаровский центр, Архив Сахарова, 2020
Выражаем благодарность Бэле Хасановне Коваль, заведующей Архивом Сахарова, любезно предоставившей иллюстрации и документы.
25 декабря 2014 года Минюст РФ внес Сахаровский центр в реестр организаций, выполняющих функцию иностранного агента. Мы обжалуем это решение в суде.
Идея: Сергей Лукашевский. Автор текста: Наталья Самовер. Верстка: Андрей Самохоткин. Редакторы: Полина Филиппова и Сергей Лукашевский.
Портрет Сергея Ковалева,
© Платон Антониу, 2020